Конрад напивался в небольшом пабе под странным названием "Виверна". Ну не то что бы напивался, а просто в одиночестве глушил виски. Сегодня был тяжелый день: МИ-5 бросало своего снайпера на различные задания: сначала убить очередного террориста, затем устранить вооруженного и пьяного буяна, который взял в заложники свою жену, грабители и прочие вооруженные захватчики мелкого пошиба уже были не в счет. Конрад просто делал свою работу. И делал её великолепно. Каждый погибал от единственной пули, выпущенной метким снайпером. Ещё никогда прежде, не считая войны, не приходилось убивать столько народа. ­И вроде не март-апрель, а уже первый день июня. И откуда столько людей взяло столько оружия? Если была бы весна, Конрад бы списал всё на это время года, но было лето, пока не жара, но все равно люди обычно готовятся к охоте, к барбекю и прочему отдыху, но не берут в заложники родных, не захватывают школы, больницы и прочие заведения. К тому же начальство подложило сюрприз в виде направления в Скотланд-Ярд  для сотрудничества Ми-5 и полицейских. Да ещё не лучшего настроения прибавили психи со способностями, которые появились после той вспышки молнии, насколько ему было известно. Вот поэтому в начале июня, вечером,. оперативник МИ-5 глушил виски безо льда и содовой. Был приказ явиться с Скотланд-Ярд сегодня или завтра. Лирс решил явиться завтра, поскольку сегодня он был не в лучшей форме и не в лучшем состоянии. Да и настрой был коту под хвост. Так что сегодня Конрад решил не соваться. Сейчас он глушил виски в одиночестве. На нем была клетчатая рубашка, кожаная куртка, ремень с серебряной пряжкой, за которым находился пистолет, а в кармане - жетон. На ногах были кроссовки, что хорошо сочетались с джинсами. На голове была кепка, надвинутая козырьком на глаза, а на козырьке - темные солнцезащитные очки-хамелеоны, становившиеся менее темными в помещениях, где нет яркого света, где царит полумрак. Так было и в этом баре. Конрад сидел за столом в тени, где до него не было никакого дела и никому. Так было лучше для всех.

Хрен разберёт этого Гордона: то «не вздумай бухать одна», то «давай вали в бар на явку».
Почти год, как я разлюбила бывать здесь. Это, правда, не вполне верно: Хакни всегда был мерзким районом, а паб «Виверна» — там можно напиться. И я полагаю, что даже до смерти. Но с тех пор, как из пальцев моих посыпались искры, я должна была стать осмотрительнее.
Ни к чему, чтоб МакТавиш узнал: причитать начнёт, неженка, а все остальные — считать прокажённой. Глазом моргнуть не успею, как Эмберлинн Кроули станет подопытной — из инспектора живо разжалуют в кролика.
Для меня электричество стало проклятьем — то, что даёт жизнь всем в наши дни. Всё, безусловно, не так драматично, просто такое дерьмище, что я задолбалась. Да будь моя воля, я ни касалась бы этого даже палкой длиной в двадцать метров, так нет же: бытовуха закончилась, это — игры для взрослых. Не каждый, конечно, может похвастаться, что ворошит такое же гигантское гнездо шершней, как мы это делали, но удовольствие, знаете то ещё.
Сама не знаю, что я в этом вижу, что тянуло меня всякий раз к этим тайнам, что заставляет по-прежнему быть в этом деле. Грёбаный электрокинез — отговорки для Вивиан, это она пичкает такой дурью своих пациентов. Хотела бы я, чтоб способность исчезла? Ну, вот ещё: она мне нравится, честно-то. Если бы я только знала, что смогу удержать её при себе.
Все знают, амбициозность — это не то, чего мне не хватает, и я понимаю, что значит — владеть электричеством. Да, я сейчас могу задрать нос, приложить кулак ко столу и вместо «эй, Галлахер» крикнуть «я, чёрт вас дери, королева», но, глупо же. Кто его знает, что люди ещё могли, попав под влияние молнии. Да, говорят дело в ней. Не похоже, чтоб они врали, да и мне, по правде, плевать.
Самое главное — я представляю, чем всё закончится, если я начну потрясать своей силой. Если о ней вообще кто-то узнает.
Людей легко ввергнуть в панику. Куда легче, чем многим кажется.
Я столько лет в Скотланд ярде, что уж в этом мне можно поверить: кучу раз приходилось трясти полудурочных, чтоб они перестали орать и носиться, точно их сейчас прямо грохнут.
— Эй, Галлахер! — Не могу сказать, что я тут завсегдатай, но Эрин меня точно запомнила: на прошлой неделе я разняла тут какую-то драку. Хакни же, что тут — обычное дело, морду начистить. Что я и сделала, собственно.
На страже порядка, а хрена ли? Можно подумать, меня даром драться учили — пускай пригодится хоть в Хакни. — Привет, как обычно, — «привет» как обычно или мартини с водкой мне как обычно, уточнять я не стала, как бы походя осмотревшись. Никого подозрительного. В принципе, здесь довольно удобно, да ещё и, как бонус, можно почувствовать себя... мафиози? Нет, эти сидят с вискарём по хоромам, в пабе встречается рыбка поменьше. Опираясь щекой на руку, я прикрыла глаза и подумала, что как жаль, что я не могу пойти спать. Неприятная ломота в теле, перспектива невнятной беседы — свихнуться недолго, но я либо уже, либо справляюсь.
И не понимаю, к чему мои родственники разводят сыр-бор.
Каждый раз, приходя к ним, я надеюсь, что они перестали, но чего-то всё нет. «Выйди замуж, Эмберлинн», «роди семь детей, Эмберлинн», «хватит маньяков ловить, Эмберлинн» — ещё удивляются, куда я деваюсь на несколько месяцев. От МакТавиша так, правда, не спрячешься, но он хоть так только про выпивку. Нет, не поймите неправильно, они все очень классные, но я давно предпочитаю любовь на расстоянии.
Намного спокойнее. И что, что я социопат? Кто бы ещё пошёл вербовать оперативника из разведки, сиди я дома и вытирай детям сопли? Гадость какая. — Послушай, — не верх, может, вежливости, так хватать людей за запястье, но с моей работой на сантименты как-то нет времени. Ну и вообще с моей «клиентурой» не поминдальничаешь, и в отделе убийств так особенно. — Меня тут должны ждать, —  перегнувшаяся через барную стойку, встав на носочки, в последнюю очередь я напоминала полицейскую. Ничего страшного: тут все дебоширят. Эрин привыкла. Ну, или нет. Повернув голову, я замечаю мужчину, сидящего в тени.
По его виду казалось, будто он собирался в салун. Ковбой хренов, но — неприметный: сама не знаю, как мой взгляд вообще его выцепил. — А, вижу, darling, спасибо, — миролюбиво добавила я, выпустив руку бармена, подцепила фужер и направилась к мужчине. Я вообще не любитель знакомиться в барах, но сейчас, вроде как, по работе. — Я ваш связной, — небрежно бросила я, садясь напротив. Не пришло ли мне в голову, что я ошибаюсь? Да, как-то нет: я не ляпнула ничего, что могло бы всерьёз вызвать здесь подозрение: ну, подумает, в крайнем случае, что пьяная баба — честное слово, мне было не жалко.
Зато феерично, эффектно — по нему будет ясно, если это не тот, кто мне нужен.
Люди врут куда хуже, чем сами считают.